Большая часть лесов Ростовской области — это искусственные насаждения, являющиеся результатом труда нескольких поколений жителей Донского края. Леса в регионе относятся к категории защитных, так как порой являются единственной преградой на пути пустыни. Кроме того, зеленые насаждения выполняют водоохранные, санитарно-гигиенические и оздоровительные функции. Когда-то в этих местах господствовали пыльные бури, кочующие пески по окна засыпали дома. Тогда сложно было представить, что в степи появятся зеленые оазисы. О том, как это рукотворное чудо навсегда изменило жизнь региона и каков вклад Южно-европейской научно-исследовательской лесной опытной станции (НИЛОС), мы поговорили с ее директором Тарасом Турчиным.
— Тарас Ярославович, расскажите, пожалуйста, какова роль Южно-европейской научно-исследовательской лесной опытной станции в реализации лесной политики России?
— Прежде всего, необходимо сказать, что Южно-европейская НИЛОС является филиалом Всероссийского НИИ лесоводства и механизации лесного хозяйства, который расположен в городе Пушкино Московской области. Всего есть пять филиалов — в Костроме, Казани, Тюмени, Красноярске и наш — в станице Вёшенской Ростовской области.
Ещё сто лет назад наша территория подвергалась интенсивному опустыниванию, поскольку донские казаки держали здесь много крупного и мелкого рогатого скота. В силу чрезмерного его выпаса, нерациональной природоохранной, сельскохозяйственной или лесохозяйственной деятельности песчаные почвы приходили в движение. Дули сильные ветры, они поднимали песчинки и перемещали их. Жители станиц на своих огородах высаживали овощи, а через 2-3 месяца все посадки были занесены песком. Естественно, в какой-то момент встал вопрос закрепления этих песчаных массивов. Первые попытки посадить кустарники ивняков предпринимали казачьи атаманы, но результаты были незначительные. А вот школьный учитель Степан Андреевич Кондрашов привез из Воронежской губернии несколько десятков сеянцев сосны и вместе с учениками их высадил. К удивлению, они прекрасно прижились. Освоение донских песков осуществлялось донскими общинами атаманов, а позже, с 1936 года, сотрудниками Вешенского лесхоза. Тогда наш знаменитый земляк Михаил Александрович Шолохов, нобелевский лауреат по литературе, депутат Верховного Совета, написал письмо Иосифу Сталину с просьбой открыть в станице Вёшенской научное подразделение для разработки методических основ закрепления песчаных массивов. В 1949 году была создана Донская научно-исследовательская лесная опытная станция. Сегодня она называется Южно-европейская. Основные направления наших исследований очень широкие, но главная задача, ради которой станция была создана, это облесение песчаных массивов. В начале XX века на среднем Дону было 320 тысяч га песчаных земель, которые перемещались. Что касается всего Дона — верхнего и нижнего — то площадь таких территорий составляла почти 500 тысяч га. Это был громадный объём работ. Эти объекты закрепляли сотрудники лесной охраны и сотрудники Донской научной исследовательской лесной станции. В первую очередь лесоводы испытывали посадку различных нетребовательных пород: тополь, ива, можжевельник, шелюга. Что касается способа обработки почв, то сразу стало понятно, что большими площадями пески разрабатывать нельзя. Почему? Потому что происходила ветровая эрозия. И тогда перешли на полосную обработку, то есть полосу в 25 метров обрабатывали, а еще 25 метров — не трогали. И эта нетронутая почва являлась своеобразным барьером для перемещения песчаных масс. Применялись орудия, которые были под рукой у работников лесного хозяйства, в первую очередь, это агрегаты для глубокого рыхления и одновременной посадки сеянцев. Например, рыхлитель РН-60 хорош тем, что он рыхлит почву на глубину до 50-60 сантиметров. Это очень важно, потому что лесоводы поняли, что почву необходимо готовить осенью, глубоко рыхлить, чтобы в ней накапливались и осенние дожди, и снег, и весенняя влага. Эта полевая влажность — главное условие для посадки на песчаной почве, которая очень быстро высыхает. И как только снег сходил, сразу производились работы с помощью лесопосадочных машин Чашкина и Недашковского. Оба автора за разработку этой техники получили в своё время Cталинскую премию. Это простейшие лесопосадочные машины, однако, они настолько практичные, что до сих пор применяются в лесном хозяйстве. Далее применяли уже более унифицированные машины. И здесь я бы отметил заслуги лесной опытной станции, ВНИИЛМ и Центрального конструкторского бюро, поскольку была разработана машина МПП-1. Она делала одновременно и подготовку площади, и обработку, и посадку — всё за один приём. Была большая экономическая выгода применения такой машины. Собственно, так и происходила посадка сосен. И со временем эта чахлая посадка превратилась в прекрасный изумрудный сосновый бор. Сегодня нашим самым старым соснам около 120 лет.
— Вы упомянули, что лесопосадочные машины 1950-х годов до сих пор применяются в лесном хозяйстве. Неужели современные технологии не предлагают ничего нового?
— Знаете, лесное хозяйство это такая консервативная отрасль, что старые надежные сеялки Чашкина и Недашковского, а также машины, которые использовали в 70–80 годах, применяются и сегодня. Хотя завод в Великих Луках, это Псковская область, выпускает унифицированную машину млу-1а. Она более тяжёлая, полторы тонны весом, и ее уже нельзя использовать с трактором «Белорус». А старые сеялки массой 800–900 кг позволяют их навешивать на легкие колёсные трактора. Современные машины, конечно, качественные, но они требуют более мощных тракторов, скажем, 150 лошадиных сил. Я отмечу, что прогресс в развитии лесохозяйственной техники идет, но хотелось бы быстрее. К примеру, мы сейчас работаем в Калмыкии, там, к сожалению, сажалки Чашкина до сих пор остались — 10 единиц на всю республику. Этого крайне недостаточно. А новые поставляют не в таких объёмах, как бы хотелось.
— Значит, искусственный интеллект ещё пока не проник в эту отрасль?
— Пока нет. Пока мы немного уступаем нашим аграриям, которые технологически и технически, скажем так, впереди.
— Кроме облесения степной зоны, с какими еще трудностями столкнулись сотрудники станции, решая проблему восстановления лесов?
— Да, были же еще пойменные леса, которыми никто не занимался. Они находились в пойме Дона. Поймы — это те части речной долины, которые затапливает вода. Река Дон имеет пойму до 4 километров в разных местах. Где-то она шире, где-то уже. Как правило, это левобережная пойма, где преобладают, в основном, лиственные леса — дуб, ольха. Хвойные породы там не растут, так как они не выдерживают затопления. А когда идёт половодье, уровень Дона поднимается на 4 метра, и вода растекается по поймам на месяц или два, в некоторых местах и дольше. Поэтому здесь уже природой заложено, что остаются те породы, которые могут выдерживать затопления. К примеру, ольха чёрная может выдерживать более 65 дней, тополя — 40-50 дней. А липа буквально через неделю погибает. Станции пришлось решать важнейшие аспекты ведения хозяйства: экологические условия, закономерности роста и структуры насаждений, их санитарное состояние и, конечно, воспроизводство леса. Также путём проб и ошибок производилась различная обработка почвы с использованием как традиционных сельскохозяйственных орудий, так и ямокопателей, вплоть до того, что в старых пнях дуба высверливали лунки, которые засыпали землёй и туда уже высаживали. Технологий было очень много, порядка 25-30. Их итогом стали нормативные документы, в которых приводятся методические рекомендации, нормативно справочные материалы и руководство по ведению хозяйства в пойменных лесах. Еще одно большое достижение нашего филиала — это сортоиспытание тополей на Дону. Задача разрабатывалась порядка 25 лет. Автор этой работы Людмила Дмитриевна Максаева. Сегодня она проживает в Мурманской области, несмотря на свой почтенный возраст — 97 лет — в прошлом году приезжала в Вёшенскую. Мы с ней побывали на плантации тополей, которую она создала, увидели замечательный природный памятник.
— Тарас Ярославович, а почему именно тополя?
— С ними легко работать, потому что тополя размножаются черенками. И Людмила Дмитриевна просила своих коллег привезти черенки из соседних областей. Специалисты отправляли их посылками. И посылки шли со всей Европы, из Соединенных Штатов Америки, Канады, других государств. Вот такая была проделана большая работа. Всего было более 200 сортов, из них 150-160 вполне успешные. Мы отобрали порядка 15-16 сортов, которые наиболее перспективные. Вот эти гибридные тополя, они в возрасте 25-30 лет имеют запас древесины 300-400 метров кубических. Это очень много, за короткое время выращивается большая масса древесины. В условиях степного Придонья была изучена посадка культур при сплошной вспашке, посадка тополей в лунки, в борозды, в полезащитную полосу. На протяжении 20 лет были созданы опытные насаждения на площади более 200 га. Было испытано свыше 100 сортов и видов тополей. Станцией выявлены перспективные виды тополей для лесоразведения. Сотрудники станции разработали более 30 нормативно-методических документов, опубликовали более 500 статей, защитили две докторские и семь кандидатских диссертаций. За этот период на станции работало более 20 кандидатов и два доктора наук. И в прошлом году, отмечая 75-летие станции, мы провели большую международную конференцию с участием учёных из всех федеральных округов Российской Федерации, Республики Беларусь, Казахстана, издали сборник. Также к этому событию подготовили путеводитель наших научных стационаров и опытно-производственных объектов. Сегодня станция Южно-европейская НИЛОС является основным подразделением, которое обеспечивает научное сопровождение всех лесохозяйственных мероприятий в Южном федеральном округе, включая степную и лесостепную зону.